Тесса с утра, в который раз наблюдая рассвет на балконе, с чашкой кофе, планшетом и блокнотом, слушала себя: чего бы ей хотелось больше — безмятежности южных или странности игры северных небес? Она ощущала, что подсознательная потребность в тепле ещё не насытилась, хотя глаз уже привык к этим ярким краскам и ослепительному солнцу. Странная таинственность Севера не то, чтобы манила, но в ней была тайна, которая «грозилась» открыть потайные двери, ключей к которым не было на юге.
Сейчас ей виделась дорога, которая быстро ложилась под колёса машины, тихая музыка и километры-километры, оставленные позади. На Север они ездили «всегда по делу», даже если дело касалось раскрытия глубинных тайн, которые сами собой разворачивались ответами и образами именно там, словно эти образы были «вшиты» в это пространство, в эти горы, в эти леса, скрывавшие древние камни, в которых жила Божественная энергия, заложенная туда предками.
Внутренний мир настраивался на резонанс с этими энергиями, и сакральная суть, источник которой всё же находился в глубинах души человека, оживала. Что могли открыть сами по себе эти молчаливые холодные горы под пустынным, часто облачным небом? Достаточно было притушить яркость личности, стать восприимчивым, и просто слышать, смотреть, впитывать окружающие энергии и пейзажи, дорогу, которая лентой катилась под колёсами автомобиля, и тайны сами собой начинали «распаковываться», будто именно настроенность на эти места давала ключ к шифру. И двери открывались. Или набирался верный номер, и на том конце телефонного общения отвечали.
Пожалуй, настроенность — это не самое верное. И при определённом состоянии этот настрой работал за сотни километров от мест силы, и нужные ответы сами выдавались со скоростью шикарно работающей интернет-передачи.
Магия карельских просторов не поддавалась никакому рациональному объяснению. Высшие смыслы приходят к нам в словесном обрамлении через стихи и афоризмы. Но почему-то при настройке на пространство Карелии приходили строки «там самый воздух, острый и блестящий, даёт дыханье жизни настоящей». Чем определяется «настоящее», Тесса тоже не могла объяснить рационально, оно поддерживалось каким-то «изумрудным ощущением» в сердечном центре. Как перевести это на «нормальный» язык? Только через состояние. А это была громокипящая смесь восторга, испуга, предощущений, понимания, что находишься в данном месте в данное время и одновременно открытости всех пространств, времён, взаимосвязей одномоментно.
Побыв в таком состоянии, Тесса старалась перевести его в более «земные» формы. Вот сейчас, когда на неё нахлынули карельские реалии, она немного помедлила, открыла на смартфоне страницу со своими стихами, карельскими фотографиями, перевела взгляд на ослепительную безмятежность морской лазури и тихонько подумала, что в этих двух полярных пейзажах есть общее — затаённое дыхание Тайны.
Она вспомнила ритмы движения по направлению к Карелии, всегда что-то менялось в пространстве при приближении к этим просторам. То дожди выстукивали свой такт, то дорога ложилась под колёса под свою мелодию — всё было особенно. Ранней осенью ландшафт был весёлым, а дали манили, и всё складывалось так, как будто только так и должно быть. Ей почему-то «запали» в своё время слова Петра Успенского — «Желание любви — это чьё-то желание жить. В своей глубокой слепоте мы думаем, что это наше собственное желание».
Ей почему-то чаще стал вспоминаться взгляд Франчески, домоправительницы дома Амальфи, и этот взгляд сейчас ощущался как некое посвящение. И её слова стали складываться с другими паззлами внутренней и внешней реальности. Какие-то знания, какие-то ответы, вначале ощущавшиеся как непонятное доселе состояние, подъём энергетической волны и состояние потока. Потом приходили ответы. Прямо из глубины как прямое знание, причём знание не от ума, а всей собственной сути. В таком состоянии, возможно, находятся, мастера своего дела — хоть профессора, хоть сапожники, но знание КАК им приходит изнутри. И более всего это видно в состоянии поглощённости своим делом.
И ещё Тесса, похоже, чуть ли не впервые задумалась о том, как замедлилось её внутреннее время. Секунды были долгими, детали — яркими, и восприятие насыщенным и полным поначалу скрытого смысла. Детали отражали происходящее в каких-то тайных мирах, и тайна до сих пор была спутницей происходящих трансформаций. Пролистав написанные страницы, она — для разрядки — стала смотреть какие-то картинки по настроению. И вдруг внимание её зависло почему-то на объявлении, что желающим предлагается бесплатный урок игры на барабанах. Она подумала: при чём тут барабаны, где она и где — барабаны. На фортепьяно в детстве училась играть, но уже лет… надцать как совершенно забросила это занятие. Можно, например, отправиться на бесплатный урок игры на барабанах, куда тебя случайно пригласили, хотя ты и барабан, возможно, существовали в контексте «по барабану». И только. А вдруг сейчас хочется по чему-то постучать, и не от балды, а в такте и ритме. Возможно, это новый взгляд на себя, и это откроет ключи в мире внутреннем. Гуляние по одним и тем же дорогам в прямом смысле или ничего не меняет, или же при глубоком отношении, открывает цветы на обочине и новое направление. А вдруг внутри отозвалось? Целый букет собрать можно. А это уже новое состояние, новый настрой и возможность открыть жизнь в другом пространстве. Время, что ли, такое на пороге.
Барабаны или не барабаны, не суть дело, просто состояние пронзительной ясности пришло само по себе, и барабаны были некой «подсказкой» от мира о ритмическом звучании Бытия. «Любовь, — понимаете ли, – что движет звёзды и светила», как говаривал товарищ Данте, он же Алегъери, А где он вообще родился, жил? – мы же в этих местах. И почему вдруг Данте? А «география Данте» — это Флоренция, годы изгнания, когда он жил и в Болонье, и в Равенне, и даже был в Париже. Н-да, загадочная биография…»
В общем, полный букет — Карелия, Данте, Северная Италия и даже Париж. И здесь внутреннее видение «застопорилось», нужна была смена деятельности, мозг реально «завис» во временах и пространствах. Причём оба полушария.
Глянув, что Андрей уже спит, Тесса решила прогуляться. Ей всё больше становилась понятна эта его потребность внутреннего диалога с собой, только на своих, понятных ему оборотах. Она его чувствовала больше душой и душу, чем необъятные порывы его внутренних странствий. Но энергетически она стала ощущать, ЧТО его наполняет, и как он собирается в этом раскрываться. Настроившись на его «волну», она начинала видеть образы — «картинки» или «фильмы», которые заполняют его. «Карельский прорыв» был оттуда, из какого-то объёмного ВИДЕНИЯ его путешествий, его вдохновения. Это были горы, леса, бесконечная лента дороги среди красивейших пейзажей и почему-то очень изменчивым небом. У небес было своё настроение, и слали они послание земле то безмятежностью синевы, то строками облаков, то свинцовой завесой, обещавшей скорые дожди. Потом небо внезапно прояснялось, и даже потрясающие радуги раскидывали свои семицветные арки. «Вот радуга мне нравится», — подумалось Тессе. Пойду «выгуливать» радугу.