Обилие блеска в Зимнем Дворце вполне удовлетворило Николь. Как внешнего, так и возвышенного, энергетика которого струилась из утончённости стиля, высочайшего уровня произведений искусства, всей той эстетики, в которую были вложены талант и поразительное мастерство их создателей.
Все эти переходы, росписи на стенах, хрустальные люстры, бра, поразительной красоты отделка из драгоценных пород дерева, блестящий узорный паркет, анфилады, ряды окон, лестницы, сочетание белого мрамора с золотом, поразительная вязь «гротесков» в лоджиях Рафаэля — всё это складывалось в свой ритм, симфонию дворца, воспроизводившего целый мир, в котором сплелись смыслы, впечатления, чаяния, осуществлённые надежды, Вера, представления о мироздании многих веков и эпох. Это в свою очередь открывало свои вибрации во внутреннем мире и вызывало странные образы, которые струились лёгким потоком, захватывая не только воображение, но и тонкие чуткие струны души.
Тессе всегда нравилось смотреть из окон старинных зданий — она сразу воображала, как видели мир люди в те самые времена. Трогательный пейзаж из окон домика Лермонтова, что в Москве, что в Тарханах, из дома Пушкина на Мойке. Своеобразным ощущением пребывания в атмосфере лекций, занятий, когда мозг устал, и внимание переводится на рассеянное шастание взглядом по оконным переплётам возникло у неё в Царскосельском лицее. А сейчас её восприятию открылся царственный взгляд на окружающий мир. Строгость пейзажа снаружи во многом компенсировалась утончённым блеском и изысканной роскошью внутреннего интерьера. «Интересная возникает аналогия», – подумала Тесса, – она просит развития, но оставлю я этот аккорд звучать, пока не подберу ему соответствующую аранжировку». Она внутренне усмехнулась, что в этой обстановке даже её внутренняя речь стала витиеватой.
Графа особо заинтересовали «гротески» Рафаэля. Он следил взором, как нигде не повторяясь, в строгом и ясном ритме, сливаясь в единую композицию, бегут завитки узора, цветы, в них вплетаются изображения фантастических животных, играющих амуров, человеческих лиц и фигур, переходящие в лиственный орнамент. Лоджии Рафаэля создал архитектор Кваренги по заказу Екатерины Великой, это для Александра не было новостью. Все рисунки Рафаэля были скопированы в Ватиканском дворце и привезены в Россию, чтобы в точности воссоздать эти галереи в Зимнем дворце. «В точности», конечно, не получилось, но эти галереи до сих пор радуют взгляд. Александр объяснил своё видение и сходства, и различия петербургских галерей с теми, которые он видел в Ватиканском дворце. Он ощутил разную энергетику этих пространств, как ни странно было для него, более суровую в Ватикане, и более таинственную, словно мерцающую здесь, в Зимнем.
– А что вам здесь сейчас интересно, Андрей? — заинтересованно спросила Николь. – Вы очень погружены во что-то, хотя вроде бы не смотрите по сторонам. У вас очень концентрированное состояние, а я как актриса всегда улавливаю такие вещи.
Андрей улыбнулся:
– Как вы думаете, Николь, как освещался Зимний дворец?
– Общепринятая теория — свечами.
– Посмотрите на эту громадную люстру. И посмотрите на потолки, где копоть? Конечно, всё это реставрировалось, но если в этих залах долгое время горело такое множество свечей, следы от копоти и нагара непременно бы остались, и скрыть их только реставрацией было бы сложно.
– Тогда как же освещался Зимний дворец, такая огромная территория? – в недоумении всплеснула руками Николь.
– Возможно, с помощью электричества, например, – ровным и бесстрастным голосом сказал Андрей. И от этого его слова, несмотря на всю экстравагантность заявляемого факта, прозвучали вполне себе обыденно. — Мы мало достоверного, оказывается, знаем о совсем недавнем прошлом. Что тогда говорить о временах более давних?
– Вы меня заинтриговали, Андрей, – подал голос Александр. – Никогда не «копал» в эту сторону, но звучит вполне рационально. Без всякой мистики. А вот кому и зачем надо было представить всё иначе, не суть дело.
— Согласен, но хотел отметить, что ваш русский, Алекс, становится всё более содержательным. Вы очень глубокие мысли можете излагать по-русски, причём очень ярким языком, метафорическим.
– Благодарю, это приятно слышать от вас, Андрей. Ваша похвала — это явление нечастое, но она никогда не произнося «просто так», всегда по делу.
– Ну для прекрасного пола чаще всего не по делу, – усмехнулся Андрей.
Тесса передёрнула плечиками:
– Значит…
Голос её прозвучал чуть ли не угрожающе.
– Ничего это не значит, Тесса, милая! – Андрей легко поцеловал её в пушистые волосы, ну что ты заводишься с полуоборота.
– Ладно, не буду заводиться, — легко «спустила пары» Тесса. — Честно говоря, и сама не знаю, зачем было заводиться.
– Переполненность. Впечатлениями, энергиями, новой ролью. Пора бы всё это великолепие разбавить земными радостями, вы не находите, Александр?
– Нахожу. И приглашаю всех в одно удивительное местечко. Столик уже забронирован, и нас ждут там. Что и где — сюрприз. Будем обсуждать всё на месте.
На том и порешили.