Иногда Кофейнику надоедало рассказывать сказки. И он чувствовал, что непрочь их сам послушать…
Особенно когда дождь улетал в другие края, а за окном сияло солнце, которое отражалось в его блестящих боках и рождало маленькие радуги, которые он ловил и прятал в своём блестящем чреве. В такие дни ему нравилось и стоять под струёй горячей воды, которая смывала с его круглых боков всё, что там набиралось, и потом он обсыхал и вид его становился ну совсем блестящим, особенно в солнечных лучах, с ослепительностью которых не могла сравниться ни одна лампочка.
Его крышка, его носик, его блестящий бочок нагревались, и он счастливо плавился в лучах солнца. В ореоле радужных переливов рождались грёзы. И тогда кофейник видел то ли сны наяву, то ли видения-приветы этих радужных миров.
Вот двое, держась за руки, стоят у стеклянной витрины кафе, за которой таинственно и счастливо вздыхал его расписной — и старейший — собрат, предчувствуя, что тайная суть, которая вскоре заполнит его нутро, объединит этих двоих вон за тем симпатичным круглым столиком с инкрустацией, и они начнут долгий и счастливый разговор — не только словами, но и глазами, прикосновениями, всей атмосферой, которой окутала их Вселенная. Они в ответ начинали её излучать сами… О, эти двое сами не знали, сколько света и сколько радуг струилось вокруг них! Они купались в этих радужных брызгах и каждая искорка начинала светиться сама, как маленькая звёздочка… И весь этот звёздный ореол брызг, радуг, искр, мерцаний и сияний хороводил и кружил вокруг них свой танец. Мир пел славу любви, которую рождали эти двое, и только Старый Кофейник — и наш, и тот, с которым он беседовал — то ли во сне, то ль наяву, — два собрата, как ни странно, ощущали силу этого творения. Хотя, и не только… Молодой клён, под которым они стояли, тоже приветственно махал им гибкими ветвями… И ветерок тоже принёс запах далёкого моря и диковинных цветов… И даже их отражения в стеклянной витрине открывало им драгоценную вязь безчисленных миров, которые ловили их потоки и посылали им свои, усиливая вибрации счастья, излучаемые этими двумя любящими.
О, Старый Кофейник обожал такие мгновения! Тем более они были безпредельны…