Кофейник грезил. Что такое греза? Это что-то желанное, создаваемое воображением. Можно назвать по — другому — мечта. Но грезить Кофейнику нравилось больше, чем мечтать. В Грезах все желаемое становилось осязаемым, обретало ощущения, запахи, звуки. Греза давала возможность пребывать в двух мирах одновременно. Например, варить кофе для хозяйки ранним-ранним утром, ощущая этот особый настрой рассвета и предвосхищение нового дня, и в то же время выстраивать желаемые сюжеты, атмосферу и те чувства, которые хотелось бы испытать. Не только те, что транслировало пространство, которым было наполнено обычное течение дня, но и другое — того, что в нем ещё не было. Но могло быть. И будет, если просто представить, чего бы в него ещё добавить. Потому что, если не представлять, откуда же оно возьмётся, резонно рассуждал Кофейник.
Кофейник грезил. Можно подумать, что греза не имела ничего общего с реальностью, в которой он обитал сие мгновение. Но это не так. Кофейник погружался в все кипящее чрево и черпал там идеи для вдохновения. Пары этого вдохновения зарождались там, в его бурлящих глубинах, и потом восходили вверх тончайшими серебристыми завитками. Аромат лаванды и зернышки кардамона, которые он ощутил в аромате жидкости, сотворяемой у него внутри, навевали то смешанное настроение романтичности и обостренного внимания к происходящему, как во внутреннем его мире, так и во внешнем. Именно на границе миров рождалась греза, постепенно переходящая в острое желание пребывать в атмосфере красоты и той атмосферы, которая создаёт Красоту.
Словно чувствуя его желание, хозяйка достала и поставила на стол тончайшие белые чашечки, в оторви напиток, который он варил, обретал особый вкус — изящества и утонченности. Тут же рядом появился только что распустившийся цветок — большой колокольчик жемчужного цвета. Он изумленно чуть покачивал своей грациозной головкой, словно давая окружающему миру вдоволь насладиться своей хрупкой красотой. В этом движении была невинная кокетливость, но она шла цветку, и была частью его — цветочной — души. А за окном разгорался рассвет. Розовые облака кудрявились в густой синеве, которую постепенно растворяла мистерия светлеющих далей.
Греза постепенно становилась явью.