Тесса вышла на улицу и быстро направилась к пристани. Как-то, гуляя по набережной, она открыла для себя мир белокрылых яхт, моторных лодок, теплоходов. Яхты были великолепны. Одна ярче и круче другой, они с достоинством, не поддающимся описанию, покачивались на волнах, ожидая выхода в открытое море. Именно здесь Тесса почему-то ощутила, что её ожидание встречи, её мирное течение жизни без Андрея — оно, как у этих яхт, знающих, что через несколько каких-то мгновений, которые в их — яхтенном — восприятии длятся как-то по-своему, они покинут пристань и неудержимо пронесутся по безбрежному простору, и только белой пеной будут вскипать волны за бортом.
Сегодня она заметила у причала новую яхту. Вообще-то говоря, её трудно было не заметить. Её яркий сиреневый парус торжественно трепетал на ветру. На фоне бирюзового неба и изумрудной воды это смотрелось красиво до невероятности.
– Сумасшедшая красота! – так отформатировалось впечатление у Тессы.
Этот сиреневый парус показался ей счастливым вестником. Как будто издалека ей прислали этот знак надежды. Тесса спустилась по ступенькам и решила ближе взглянуть на сиреневое чудо, будто опасаясь, что этот волшебный парус так же внезапно, как появился, растворится в морских далях. Она подошла совсем близко, подняла смартфон, желая запечатлеть на память эту материализовавшуюся мечту, и вдруг прямо у себя на экране заметила, что с борта сиреневый красавицы ей махает франт в белом костюме — то ли капитан, то ли хозяин. Невольно взглянув поверх телефона на машущего красавца, Тесса с удивлением поняла, что он приглашает её подняться на борт. Поддавшись внезапному и необъяснимому порыву, она опёрлась на галантно протянутую ей руку и, сама не поняв как, очутилась на борту.
– Поехали кататься, сеньорита! – жизнерадостно улыбнулся франт.
– Куда? — поинтересовалась Тесса.
Она опять-таки с удивлением отметила, что в её вопросе не было ни удивления, ни испуга, ни раздражения. Было только ощущение, что она сейчас — участница какой-то игры, которую предлагает ей жизнь, но она совсем не понимала, для чего она здесь и хочется ли ей вообще ехать туда, не зная куда. Что-то внутри неё говорило, что роль свою она играет верно, хотя и не чувствовала ещё, что таится там — за занавесом событий. Франт тем временем уже приглашал её в каюту, и, видя её колебания, сказал как-то очень весело и даже по-свойски, приглашая девушку в каюту, как будто давно знал её.
— Я отвезу вас туда, где вас ждут и очень хотят видеть, Тесса.
— А что может подтвердить, что меня там действительно ждут и хотят видеть? – спросила Тесса, даже не поинтересовавшись, откуда он знает её имя.
Происходившее было ни на что не похоже, и как себя вести, было совершенно не понятно. Между тем, франт — «пусть он побудет пока «капитаном», решила Тесса, – предложил ей устроиться поудобнее, чтобы он смог ей представить наидостовернейшие доказательства своих слов.
Уютно устроившись на мягком кожаном диване за белым столиком и согласившись выпить стакан апельсинового сока, Тесса наблюдала, как расположившийся напротив капитан нажал несколько кнопок на своём смартфоне и протянул его девушке. Невольно вздрогнув, она увидела на мониторе лицо Андрея.
– Привет, родная! – сказал он в привычно быстрой для него манере, очень внимательно вглядываясь в неё. – Хорошо выглядишь. Александр привезёт тебя ко мне. Это близко. Он должен был позвонить тебе, но ты как будто знала, куда приехать, чтобы мы быстрее встретились.
— Ты где? Далеко?
– Скоро сама всё увидишь. До встречи, дорогая.
– До встречи! – как-то растерянно протянула Тесса.
Экран погас. Она протянула смартфон капитану, которого — как она уже знала — зовут Александром. Он смотрел на неё внимательно и просто ждал, когда она что-нибудь скажет. Тесса молчала, стараясь справиться с волнением. Говорить она была пока не в состоянии. Александр пришёл ей на помощь.
– Ну что, едем?
Ответ, как и внезапное доверие к этому незнакомцу нахлынули на неё внезапно. Она внимательно взглянула на Александра и улыбнулась. Хозяин яхты был не только учтив, но и очень привлекателен именно южной — итальянской скорее, как она определила для себя — красотой. Одет он был в лучших традициях яхтенного «дресс-кода» — в белую рубашку «поло» и белые слаксы. Всё это смотрелось удивительно нарядно, и Тесса сама поняла, почему окрестила хозяина этого волшебного судна «франтом». Немного старомодно, но романтично.
— Только вот, Александр, – она впервые называла его по имени, – купаже мы всё-таки едем? И как мои вещи, отель?
— Тесса, вы, наверное, поняли, мы с Андреем — друзья. Меня зовут Александр, граф Амальфи, и мы с вами отправляемся в моё поместье. Всё, что нужно с отелем и вещами сделает мой секретарь. Всё будет предельно аккуратно, уверяю вас.
Тесса ощутила какую-то странную лёгкость от того, как просто могут решаться дела. Аристократизм графа был ненавязчивым, но проступал то в интонации, то в жесте, то вот — как сейчас — в мгновенном разрешении целого круга недоумений и вопросов, заполонивших Тессу до этого.
«Граф Амальфи?» — её вдруг обдало жаром. Она вспомнила свой ночной разговор то ли во сне, то ли между сном и явью, но вот граф — граф Амальфи — стоял перед ней и собирался везти её к Андрею. Всё происходящее было до того ни на что не похоже, что она решила, что будет удивляться позже, а сейчас ей просто хотелось наслаждаться красотой и необычностью момента. В ней оживало неопределённое ещё конкретикой желание свидания, ощущение новизны и волшебности происходящего. Если бы Тессу спросили, что её вдохновляет сейчас, она не сразу бы подобрала слова к этому чувству. Это было больше, чем радость и счастье вместе взятые. Это было такое снование равновесия или гармонии, когда все пазлы, шурупы, гайки, все механизмы мгновенно соединились, заработали, завертелись. Это был момент законченности произведения, в котором всё сошлось, cотпало, и во всей этой непревзойдённостям ни один взгляд не смог бы усмотреть ни одного изъяна.
Александр тем временем ловко и деликатно передвигался в пространстве каюту, то переставляя какие-то мелочи, то придвигая к ней ещё один стакан апельсинового сока со льдом. Он возникал то в одном конце яхты, то в другом, проявляясь и исчезая так споро и так тактично оказываясь рядом, что Тесса — в конце концов — перестала чувствовать себя здесь гостьей. У неё возникло ощущение, что она хорошо знает эту яхту и бывала здесь не раз.
Гармония — это и мгновение, и вечность в едином слитии. Пребывание в совершенстве души и тела отнюдь не означало пресловутое «остановись, мгновенье, ты прекрасно!» Всё многоцветнице жизни бурлило вокруг. Какое-то одновременное ощущение невероятности и истинности происходящего не покидало её. Внутри бурлила, переливалась, искрилась, мерцала и сияла радость, выпущенная из-под стоячих вод её ожидания — пусть и мудрой, но очень уж статичной силы. Но были в её радости и собственные озарения, собранные у звёзд, у моря, почерпнутые из собственных глубин. Она ощутила вдруг, что счастье — это очень просто. Но это — Божественно просто. Или — просто Божественно.