Андрей лёг спать сразу, как они вернулись. Он ложился рано и очень рано вставал, уже готовый к тренировкам, к творческим процессам и предстоящему дню. Тессе такой режим нравился, но впечатлительность её натуры иногда не давала ей уснуть, пока расшалившиеся образы, пробуждённые текущей или другой событийностью, не разберутся между собой и не выстроят какую-то иерархию взаимодействия между собой, с внешним миром, с теми эмоциями, которые они ненароком или понарошку вроде бы расшевелили.
Всё это нуждалось в заземлении, и одновременно в каком-то творческом проявлении. А ещё в целительном покое и состоянии внутреннего баланса и одновременно чуткости, которую можно было бы сравнить с теми тончайшими весами, на которых взвешиваются миллиграммы какого-либо вещества, они реагируют точно, мгновенно и верно. Почему-то ей припомнился образ Леонардо да Винчи, который вполне себе мог изобрести такой тончайший прибор для собственных нужд, поскольку разносторонность интересов этого титана Возрождения до сих пор, похоже, не имеет себе равных.
Ну да, где один гений, там и другой сразу откликается. Растерянная Николь в соборе Святого Петра, где граф впервые встретил свою невесту, почему-то странно откликнулась во внутреннем мире Тессы. Она помнила сама, как поражает внутреннее пространство главного собора Ватикана при первом посещении. И своими размерами, и мощью образов, которыми он наполнен, и гениальностью исполнения, и той силой энергетики, на которую почти не влияют многочисленные толпы туристов, поскольку пространство собора перекрывало эту разноголосицу эмоций и образов, которые вливались вместе с посетителями, как-то растворявшимися в просторах храма.
Тесса ощутила внутреннюю волну, и сразу поняла, что Николь в то время переживала серьёзный кризис, который был преодолён с появлением в её судьбе Александра Амальфи, постепенно раскрывающейся между ними влюблённости, и внезапно открывшейся сейчас перспективе стать графиней и хозяйкой поместья. Ну и женой графа, разумеется. «Как странно бывает, что иногда открывается какая-то тайно, и суть зарождения любви у людей, которых знаешь совсем недолго. И раскрывать секреты которых вовсе не собираешься. Всё складывается и проявляется само, но в каком-то взаимодействии с собственными внутренними вопросами», — подумала Тесса.
Она опять сидела в обнимку у открытого окна, за маленьким туалетным столиком, который нынче играл роль письменного стола, и собиралась добавить несколько абзацев в новую главу своего романа. Таким образом её внутренний мир начинал приходить в фазу спокойного созерцания, а потом её могло потянуть в сон. Но наскоро прочитав несколько абзацев новой главы и сразу окунувшись в приключения и переживания своей героини, Тесса увлеклась и очнулась через пару часов, написав сразу две новые главы. Сюжет вдруг обретал новые пути развития, и психологические открытия героев были откровениями для самой Тессы. Так же как и понимание внутренней реакции на какие-то привычные процессы. Открывались пути прежней — стереотипной — реакции и выработка новых подходов, и даже понимания, почему новый ответ на прежние предложения внешнего мира гораздо более комфортен, гармоничен и результативен.
Тесса ощущала — происходит что-то хорошее, но от этого почему-то было не по себе. Открывались ещё какие-то глубины, а вместе с ними и высоты, и горизонты, и всё это сулило, что будет интересно, временами — захватывающе, будут открытия. Одного не будет — скуки и застылости существования.
«По чуть-чуть, по чуть-чуть — повернуть,
И откроется новая сила.
То ли та, что о которой просила,
То ли та, от которой уснуть
Не получится, как ни старайся,
И на счёт непонятного прайса
Шлётся вновь поэтический счёт…»
Складывались внутри новые строчки нового стихотворения, и она еле успевала — даже не записывать, а печатать их, хотя печатала она очень быстро. Строчки кружились, возникая как из ниоткуда, и вот к этому «ниоткуда» само просилось «чудо», и чудо свершалось прямо сейчас то ли ею, то ли через неё. Она не задумывалась об этом — главное было вовремя «вылить» пришедшие ритмы в строки и рифмы.
Именно в этот момент, когда она закончила стихотворение, зазвонил телефон, поставленный на виброзвучание, но она мгновенно откликнулась, не поняв, кто звонит, почему, да ещё в такой час. Звонил Александр:
– Тесса, я понял, что вы не спите. В отличие от Андрея. А то бы нагрянул со звонком к нему. Что вы делаете?
– Пишу стихи, а вам почему не спится?
– Не знаю. Такое со мной впервые, похоже. А что за стихи вы пишете?
– Могу прочесть. Закончила за мгновение до вашего звонка.
– Тогда тем более хочу услышать.
Когда Тесса закончила, она услышала на другом конце телефонного разговора тихий выдох.
– Это просится в песню, Тесса. Я бы даже снял фильм по этой песне. Ваш ритм завораживает. И хотя я знаю русский язык весьма неплохо, но не настолько, чтобы комментировать поэзию, но музыка вашего стиха ещё раз говорю — завораживает. Пришлите мне их. Прямо сейчас.
– Хорошо, Александр, пришлю. Но неужели вы звонили для того, чтобы услышать стихи, про которые даже не знали?
– Не знаю, Тесса. Возможно, и для этого. Я говорю, что такое происходит впервые. Но всё же… Позвольте мне быть таким другом, звонок которого в неурочный час может означать и то, что для него интересно то, что волнует вас в этот час.
– С радостью. А вы не думали, что, может, и Николь переживает что-то подобное. Вы как это чувствуете?
– Думал, конечно. Но мы сейчас так аккуратны друг с другом после тех взрывов, которые захлёстывали нас в прошлом, что я не рискнул будить её среди ночи признаниями в любви. Но зато я услышал волшебные стихи о любви.
– А я думала, что пишу о каких-то внутренних открытиях, или неожиданных путях души, которые человек открывает вместе с новыми возможностями и пониманием, что может больше, чем думал раньше:
– Так и есть, просто эти уроки мы проходим на путях любви. Но зато я услышал волшебные стихи о любви.
– А я думала, что пишу о каких-то внутренних открытиях, или неожиданных путях души, которые человек открывает вместе с новыми возможностями и пониманием, что может больше, чем думал раньше.
– Так и есть, просто эти уроки мы проходим на путях любви.
– Красиво сказано, Александр. Годится для стихотворения. Только — честно говоря — ни разу не подумала, что мы с вами будем ночью разговаривать о поэзии и путях любви.
– А это значит, что мы друг для друга те отражения, которых ещё не видели и те зеркала, в которые ещё не смотрелись.
— Мне очень нравится эта мысль, — медленно сказала Тесса. – Александр, знаете, кажется, уже светает. Я вижу, что на горизонте «встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос».
– «На небо вышла сиять для блаженных богов и для смертных..,» — закончил Александр.
– Даже так, – улыбнулась Тесса. – Вы знаете перевод Одиссеи на русский, это тоже завораживает.
– Ладно, Тесса. Отпускаю вас встретить Эос и обещайте поспать, хоть немного.
– Обещаю. – сказала Тесса.
И правда, заснула она тотчас, едва коснувшись головой подушки.