Утром Тесса поняла, что ей нужен просто выдох. Вдох-вдох-вдох, это уже задержка дыхания, пранаяма, словом, такая, ситуационная. После глубокой задержки на вдохе требуется время, чтобы привести дыхание в естественный ритм. И — как правило — у жизни свои законы, и жизнь просто дала Тессе время для выдоха. Утром Андрею звонил граф и сообщил, что Николь затеяла целую историю со свадебным платьем, банкетом и так далее. Впрочем, граф дал ей карт-бланш при условии, что она всем этим будет заниматься сама. Были уже задействованы и Франческа, и Анджела, и вообще праздник обретал какой-то глобальный размах. С какой-то стороны Тесса понимала Николь, но понимала и шарм справиться с этим быстро, на каком-то подъёме. А то получалось похоже на то,, как будто уже забрались на вершину горы, можно расслабиться, а тут — оказывается — сразу ещё одну покорять надо. Может, Тесса просто была в таком расположении духа, но она она чувствовала некое внутреннее раздвоение. С одной стороны, ей хотелось, чтобы мгновенье длилось-длилось-длилось», это у неё в одном стихотворении было — «мгновенье длится-длится-длится… И — всходит Солнце! Наконец!» Так вот, с одной стороны, она чуть зависла в этих длящихся по её же желанию, мгновениях, а с другой.. С другой, уже хотелось чего-то, было уже пустовато в пространстве души и вокруг. Но ехать сейчас в поместье Амальфи — это быть втянутой в водоворот приготовлений Николь. Правда, уж не особенно так втянутой, но всё же. Будут спрашивать совета, мнения, показывать эскизы. Игнорировать это? Зачем тогда ехать сейчас? Вот это они и обсудили с Андреем на досуге, решив пока скатать на пару дней из Неаполя в один из маленьких городков среди гор, где всё так уютно, по-домашнему, и где атмосфера практически семейная.
Сказано — сделано. И это был тот самый выдох. Арендовали автомобиль, серпантинная дорога до Мараттеи, где решили остановиться поначалу, была совсем свободна, красоты вокруг — хоть уже и привычно — но сказочные.. И двигающееся им навстречу пространство окутывало их невидимой для других аурой. Во всяком случае, никто им за пару часов езды так и не попался, и это вместе с дорогой создавало атмосферу, будто они сейчас вдвоём в этом месте. Создавалась иллюзия, что и в гостинице будет мало постояльцев, и можно будет насладиться прогулками по окрестностям, местными достопримечательностями и немного помечтать. Даже Андрей вёл машину как-то расслабленно, хотя он любил езду быструю, активную, стремительную.
– Хорошо бы, – вдруг сказал он Тессе, – была возможность достать здесь мотоцикл. Покатались бы по горам и долам. Очень классная вещь. Помнишь, как тогда в Греции?
– Помню, — кивнула Тесса. До этого они как-то больше молчали, но никого это даже не напрягало.
Тогда они были в Салониках, и Андрей взял напрокат мотоцикл и впервые оседлал его. И сразу повёз Тессу в отель прямо с пункта проката. Она и не подозревала, что такого коня он оседлал впервые, ехала сзади него, беззаботно наслаждаясь летящим им навстречу ветром. И только поставив байк на парковку, Андрей, мягко улыбаясь Тессе, объявил, что она ехала рядом с рядовым необученным, но всегда мечтавшим сыграть такого крутого байкера. Она помнила, что если и удивилась, то совсем чуточку. Она как-то само собой воспринимала, что у него всё получается, и этот момент потом просто растворился в пространстве, в горных дорогах, которые они исследовали большей частью до рассвета, когда было не жарко, а картины разливающейся постепенно по всему горизонту зари дополняли восторг скорости ландшафтов, утренней лёгкой дымки и состояния полёта. Сейчас было почти так же, только они ещё ближе друг с другом, только комфортнее, только даже надёжнее. Опять две волны соединилась, и… Что-то дальше откроется само, это Тесса уже проверяла не раз.
Остановились они у крохотной гостиницы. Хозяин, темноволосый, кареглазый, поджарый и очень любезный, поняв, что им объясняться возможно только жестами и восклицаниями, тут же позвал свою дочь:
— Мита!
Появилась Мита, типичная итальяночка, кареглазая, длинноволосая, ещё совсем юная. Мита бойко щебетала на русском, что объяснялось совсем просто — она изучала в университете русский язык, и в свободное время помогала отцу в гостинице. А в остальное время им помогала соседка, немного говорившая и по-русски, и по-английски. Всё это Мита сообщила, пока провожала гостей в их номер, за ними парнишка в зелёной футболке и чёрных джинсах нёс их багаж. Он оказался тоже «соседом», но живущим чуть дальше, чем тот, кто считается соседом, так объяснила этот казус Мита. Очевидно, соседство в таком маленьком городе объяснялось тем, что люди действительно жили какой-то большой семьёй и отношения между членами этой семьи в основном складывались весьма дружески. Мита показала им уютную комнату, окна которой выходили в небольшой садик и на маленькую тихую улочку, тоже всю заросшую цветущими кустарниками и вьющимися по всему, по чему можно виться, лианами с узорчатыми листьями, похожими на виноградные, только мелкими и жёсткими на ощупь.
– Отдыхайте, через полчаса будет готов ужин, спускайтесь, когда отдохнёте.
— Спасибо, Мита, — тепло поблагодарила Тесса. Ей понравилась девушка. В ней было ещё много задора, темпераментности и какой-то нерастраченной жизнерадостности. На вид ей было лет восемнадцать, о чём не преминула заявить Тесса, на деле оказалось 23, но это было даже лучше. Лучше в том смысле, что Тесса ощущала возможность приятного общения с умной и образованной собеседницей. Мита сказала, что непременно присоединится к ужину.
К ужину они спустились через час, Тесса успела принять душ, переодеться, Андрей вслед за ней. Немного «причепурившись», как говорила бабушка Тессы, они спустились вниз. Мита вместе с отцом ждали их внизу, стол был накрыт, меню лежало рядом, но Мита сразу предложила на выбор самое на её взгляд интересное. В конце концов остановились на феттучини, для Андрея — с курицей, для Тессы — с креветками. Андрей пригласил хозяев присесть за их столик и поужинать вместе. Они согласились с непременным условием, что ужин будет за счёт заведения. На этом настаивал Анджело, хозяин гостиницы и отец Миты, и сама Мита очень просила сеньориту и её мужа согласиться. В общем, «сеньор и сеньора» не стали кочевряжиться, как про себя подумала Тесса, и ужин пролетел в милейшей беседе. Правда, Мите доставалось со всех сторон, в плане перевода, но ей это нравилось, нравился оживлённый вечер и какая-то особая атмосфера не только уютная, но даже праздничная. Шуток и веселья было вдоволь, и даже Андрей как-то очень искренне участвовал в этом не слишком интеллектуальном времяпрепровождении. Видимо, всех заражала какая-то переливающаяся через край внутренняя радость Миты. Ей нравилось учиться, нравился Рим, нравилось помогать отцу в гостинице, нравились Москва и Петербург, где она успела побывать, правда, недолго, но хотела бы ещё раз приехать и побыть подольше и даже поработать. Даже официантка — небольшого роста, чуть полноватая, в форменной зелёной юбке и зелёной же жилетке, которую звали Андреа, — так она представилась, когда Мита перевела ей вопрос Тессы «как вас зовут?» — заразилась общим весельем и меняла приборы, приносила то воду, то морс, вообще всё делала с какой-то тоже заразительной весёлостью. В общем, вечер удался.
Андрей и Тесса решили пройтись по улочкам маленького городка, тем более вечерняя жизнь, похоже кипела вовсю. Мита объяснила, что потеряться здесь невозможно, гостиница находится в центре города, но посоветовала не ходить далеко. Андрею просто хотелось размяться поле того, как он несколько часов провёл за рулём. Пройдя немного по узкой улочке, освещённой причудливыми фонарями и уютно светящимися окнами, верандами, фонариками в садиках. Тесса и Андрей вышли на площадь донельзя залитую светом. Здесь было множество кафешек, кафетериев, маленьких магазинчиков — некоторые из них до сих пор были открыты. Вообще площадь напоминала очень большую гостиную или столовую. Посередине каким-то чудом, в темноте — неведомо каким, светилась громадная люстра. Именно люстра, фонарём это сооружение назвать было крайне сложно, вдобавок под широчайшим гофрированным ярко-жёлтым абажуром. В середине площади играла музыка, несколько музыкантов вполне себе неплохо выводили известные итальянские мелодии, и там танцевало несколько пар всех абсолютно возрастов.
– Пойдём потанцуем, — с каким-то изумлением для себя самой сказала Тесса.
Андрей преувеличенно галантно подал ей руку, они вошли в круг, и стали медленно кружиться в такт дааавней мелодии Тото Кутуньо. Через какое-то время — Тессе показалось, что времени прошло то ли очень много, то ли очень мало — он просто взял её за руку и повёл вокруг площади. Они заглядывали в маленькие магазинчики, смотрели разные сувениры, некоторые были очень забавными. Тесса, смеясь, примеряла на себя бусы из полудрагоценных камней. Сейчас было то состояние, когда с собой «на память» хотелось увезти абсолютно всё. И именно этого-то делать и не стоило, все эти забавные вещицы уже утром не будут иметь никакой цены. Единственно, перед чем не устояла Тесса, это — блокнот с обложкой ручной работы из природных материалов. Листья, мелкие ракушки, цветы и внутри ей понравился. Такие «штуки» разных калибров и оттенков она собирала всегда, и у неё всегда были наготове разные «тетрадки» любых размеров под любую сумочку — хоть под крошечный клатч.
В общем, было здорово, что вечер получился супер романтический, здорово, что они сбежали из Неаполя. Интересно, что новый виток их отношений — само собой — начался после того, как Александр и Николь объявили о том, что решили пожениться. И почему-то Тесса была рада, что ни здесь, «на краю мира», как она говорила себе, а не в замке Амальфи. Там бы не было такого сближения. А сюда их привело какое-то обоюдное желание уехать дальше, в горы, и подальше от толпы туристов и праздных зевак. Кафе после ужина у любезных хозяев на манили никак, да и сказывалась дорога. Потихоньку они свернули, как они сами обозначили своё пристанище, «домой». Гостиница открылась перед ними совсем быстро, — у неё было два входа, один — прямо с площади, и не надо было сворачивать на узкую улочку, по которой они выбирались сюда. Двери были приоткрыты, и оттуда шёл таинственный полусвет. Они вошли, их встретила жизнерадостная Андреа, радостно взмахнула обеими руками и повела наверх, где их ждала мягкая постель и уютный номер.
Сон навалился практически мгновенно. Но, поскольку оба привыкли вставать, что называется, до зари, страсть нашла время для своего выплеска. И утро было щедрее вечера — и на всепоглощающую нежность, и на силу чувств, и на страстность их проявления. Вспыхнувший накал был настолько сильным, что через пару часов они опять крепко спали. До тех пор, пока настойчивый солнечный луч не проникнул сквозь шторы, и стал всячески шалить, раздвигая пространство комнаты и сообщая, что он пришёл сообщить, что солнце встало и горячим светом по листам затрепетало.
В общем, пришла пора подниматься.