За завтраком, который Франческа накрыла на тихой террасе, все вдруг дружно стали обсуждать, когда полетят в Москву. Сначала в Москву, потом в Петербург, где Андрей с Тессой планировали задержаться, а Николь с мужем — отправиться дальше, по местам силы Карелии. Ажиотаж возник такой, будто отлёт назначен через час. Почему-то новые планы всех вдохновляли, даже Андрей, потянувшись, сказал Тессе:
– Хорошо. Соскучился уже под дождичку.
Тесса улыбнулась и сама вспомнила набережную канала Грибоедова, с которой у неё были особые — мистические — отношения. И даже просто отражения домов в канале были одним из наглядных воплощений её глубинной медитации, которую она однажды увидела как ответ на свой очень странный запрос в момент сильнейшего эмоционального потрясения. Дело было в подавленности, из которой Тесса долго не могла выбраться после утраты близкого человека. Просто попросив внутри показать, что ей поможет выбраться из этого состояния, она увидела яркую картинку на внутреннем экране. Стихи, родившиеся после этого как раз и содержали тот ответ, который ей был нужен, но в полном объёме образ ещё не был разгадан. Она видела отражения куполов и домов в воде, и спрашивала себя, что это значит? Ответ прозвучал неожиданно:
Или бульваров теченье
Или каналов магнит,
Рябь отражений, перила.
В прорезь решётки манит
Мир перевёрнуто-милый…
То ли дрожь каменных стен
В плеске цветных отражений,
Будто они то совсем
В пятнах сгустившейся тени
Мягко ныряют на дно,
То засверкают на солнце
И купола заодно
Шпилями лезут на солнце
Самых земных этажей,
Странно струящихся выше,
Как же ответ миражей
Может быть мною услышан
И перевёрнут в слова?
Или же, ставши словами,
Те же опять купола
Вновь воссияют над нами?
Сейчас ей уже казалось, что она больше понимает эту игру символов. Но ощутить всё ещё раз — на новом — более глубинном уровне и с большей высоты, а главное — увидеть всё новым — счастливым — взглядом, Тесса была готова. К тому же ей казалось, что всё это откроется ей по-другому.
Андрей почувствовал её состояние, тихонько сжал под столом её руку и спросил:
– Похоже, ты готова к возвращению?
– Готова, – улыбнулась Тесса.
– Чего хочет Тесса? — громко спросила Николь. – Может, мне это тоже нужно. Может, у меня без этого жизнь несовершенна.
– Господь с вами, Николь. — Но не возвратиться, а встретиться. Я думаю, что это будет интересно.
– Питер мне напоминал сразу Рим, Венецию и Амстердам. Второе — больше из-за каналов, к тому же до Венеции мы так и не доехали.
– Вот! – поднял палец граф. – Это надо исправить. Поедем на пару дней в Венецию, пока тут то да сё, оформляют документы, осматривают самолёт, ну и делают прочие приготовления. Поедем все вместе, как вы на это смотрите, ребята?
Ребята поглядели друг на друга и дружно кивнули. Николь тоже энергично закивала головой, показывая всем своим видом согласие. Вид у неё был торжественный, а голос с красиво поставленным придыханием на верхних нотах точно был взят из какой-то роли. Так это было или нет, не важно. Главное — это было красиво и поневоле завораживало. Тесса подумала, как она всё же хороша!
Но тут же — словно в «пику» Тессе — Николь сморщила носик:
– А я устала от Венеции, от гондол и ленивых гондольеров, и от этого запаха вечной сырости.
– Петербург — северная столица, – задумчиво сказала Тесса, – и там всё по-другому. Там не бывает столько солнца.
Николь ослепительно улыбнулась.
– Но побродить по улочкам Венеции, я думаю, Тесса, вам понравится. Там живой аромат старины и современности сразу. И, конечно, неповторимость стиля и того, что вдохновляло стольких поэтов.
– Венеция, Венеция — тенденция иль терция, – почему-то пропела Тесса.
— Для нас, скорее, терция — пауза, и очень музыкальная, – улыбнулся граф.
На том и остановились.