На основе сказки «Морской царь и Василиса Премудрая» был поставлен один из спектаклей нашего «детского народного театра», мне наиболее запомнившийся. Именно потому, что сам сюжет давал повод разгуляться воображению. Фантазия разыгрывалась на каждом шагу. Чем ещё был определён выбор? Экранизацией «Варвара-краса — длинная коса». Моя подруга Алла так похоже воспроизводила диалоги милых мишек из этого фильма, что мы её постоянно об этом просили. А потом решили сыграть всё действо. Вспомнилась и сама сказка. И наши заботы были вызваны не только интерпретациями сюжета, а сразу самыми неожиданными моментами. Прежде всего Царь Морской. Во что его одеть? Помогло воспоминание о театральной постановке, где Водяной был облачён в одеяние, на которое были нашиты пластмассовые водоросли. Мантия нашего Царя Морей была расшита настоящими листьями и травами, отнюдь не подводного происхождения, а самыми что ни на есть «сухопутными». Самыми стойкими и «сохраняющими вид» оказались длинные травы и листья сирени — блестящие и глянцевые, будто влажные. Корона была украшена фольгой и разноцветными стеклянными бусами, блестящими на солнце покруче любых самоцветов. Ну трезубец — понятно — был «четыреxзубыми вилами».
Василису нарядить было проще всего. Но вот почему-то подводные обитатели, которых мы выдумывали «на ходу» сами, вызывали особый подход. «Водяные старухи», которые «разбавляли» обитателей подводного царства вызывали наибольший энтузиазм, до такой степени, что для них был придуман «музыкальный номер» со стихами и какими-то дикими танцами. Передвигались они почему-то исключительно с зонтиками и в соломенных шляпах с чем-то наподобие вуали, что долженствовало закрепить в их образе присутствие «водной стихии». Ивану-царевичу пытались вывязать банты повыше щиколоток, что долженствовало, наверное, обозначать «царский наряд» за отсутствием красных сапог. Но сие введение вызвало столь энергичное отторжение артиста, исполняющего эту роль, что от столь великолепного зрелища пришлось отказаться без всякого сожаления. В итоге спектакль получился чересчур весёлый по сравнению с драматизмом сюжета, вышло что-то вроде самодеятельного «мюзикла», рождавшегося в процессе репетиций, которые всем нам — как помнится — доставляли огромное удовольствие.
Спектакль тоже получился весёлым — к удовольствию и зрителей, и артистов. В общем от сказки осталось ощущение буйного веселья.