Солнце заливало всё пространство. Его было так много, что глаза сами собой открылись, и Тесса поначалу даже не сразу ощутила, где она и что происходит. «Почему столько света?» — подумала она, невольно сощурившись. Вопрос был не праздный для неё, поскольку Тесса привыкла вставать рано, и встречала утро задолго до рассвета. Вчера был какой-то день-перевёртыш, день наоборот.
– Привет, соня, ты вставать собираешься? – заглянул в комнату Андрей.
– Собираюсь. Соней, между прочим, славяне называли богиню сна.
– Не знал. Но вполне логично. Ну и какие же сны она навевает?
– Соня навевает сладкие сны для людей, утомлённых любовной негой.
– Вчера мы вроде этой самой негой не утомлялись, если мне память не изменяет.
– Не-а. Вчера меня искушала Луна, а это странная богиня. Но выспалась я славно. Ты проголодался?
– Нет, я уже искупался, и дел кучу переделал. Вставай, пойдём завтракать. А то останутся нам только рожки да ножки.
«Ножки с рожками» выглядели весьма аппетитно, хотя официанты, сновавшие между столиками, уже перестали обновлять ассортимент предлагаемых блюд. Оставшееся количество яичницы-глазуньи можно было пересчитать по пальцам одной руки, ряды овощей тоже дружно поредели. Спрятавшиеся в металлических кастрюльках готовые блюда не выставляли напоказ собственного содержимого. Но если не придираться, всё было весьма неплохо. В кувшине со свежевыжатым апельсиновым соком плавились льдинки, салат и фрукты тоже были обложены таящими льдинками. Тесса ощущала внутри странную пустоту — то ли голод, то ли какой-то непонятный синдром отсутствия ясности. Андрей искоса посматривал на неё и заботливо подкладывал с общей на её тарелку кусочки ананаса, грейпфрута и манго. Тесса, как-то не замечая, что делает, автоматически «тыкала» в них вилкой и отправляла в рот.
– Дорогая, ау! Ты где? — шутливо позвал её Андрей.
Тесса словно бы очнулась, посмотрела на него, потом в окно, потом в тарелку, абсолютно чистую, и грустно сказала:
– Хочу кофе.
– Кофе так кофе. Посиди, пожалуйста, я принесу.
Возвратившись с двумя чашками кофе, он вдруг сказал, глядя на неё каким-то обеспокоенным взглядом:
– Похоже, мы чуток засиделись в Неаполе. Мне надо закончить дела с Александром, и мы можем с тобой поменять планы. А сегодня давай рванём на Капри.
Для Тессы, которая тонула в непонятных ощущениях, предложение было как спасательный круг ил даже шлюпка в открытом море.
– Давай, — не задумываясь согласилась она7
– Иди собирайся, а тут решу насчёт машины.
Арендованный автомобиль тихо мчался по крутейшему серпантину. Тесса старалась смотреть только вверх, чтобы не закружиться в молниеносно чередующихся пейзажах. Андрей вёл машину и весело насвистывал какую-то мелодию, чего на «их веку» Тесса не припоминала. Его весёлость заряжала и её, и эта внутренняя пустота постепенно наполнялась ритмом головокружительной езды, ароматом хвои, ослепительно синим блеском моря внизу под ними.
На Капри он уже бывали, и Тессе тут нравилось. Атмосфера острова была совсем другая, нежели на побережье. Здесь царила сеньора Беззаботность — аура безмятежности и умиротворения, не смотря на постоянное столпотворение. Сегодня Андрей привёз её прямо в Анакапри, чтобы подняться на гору Монти Соларо. Пятнадцать минут на фуникулёре в удобном кресле — и всё, здравствуйте, горы! При подъёме вид вокруг — сумасшедший, аромат цветов, хвои — неописуемый. Тесса впала в эйфорию -то и дело снимала быстро меняющиеся ландшафты, громко восторгалась, даже стихи читала, свои и не свои. Андрей наблюдал за ней с каким-то радостным изумлением. Казалось, всегдашняя сдержанность вообще распрощалась с Тессой. Видимо, само ощущение подъёма как ощущение полёта, дарило радость в необыкновенную лёгкость восприятия бытия.
Так бывает. Что-то проходит, и мы возвращаемся к истокам. К тому, что в нас всегда было и зрело, либо пряталось. А потом спадает завеса, и всё открывается, и — кажется — так было всегда. Там так же плещется волна, и свежий ветер полон воспоминаний о будущем. Вспоминается то лучшее, что приходит и готово к воплощению. То, что радует каждое мгновение и то, что ещё будет радовать. Медленно вливается, капля за каплей, как густой душистый мёд. эта сладость внутреннего прозрения. Ветер разбавляет её мощью дыхания собственного существа. Внутреннее пространство и пространство вокруг дышат в едином ритме.
Те мгновения прозрения — как мгновения рассвета — развеются новым опытом и радостью будущих откровений. Когда глубина и высота дыхания также сливаются в единый такт откровений и единый ритм внутренних перерастаний. Аромат хвои, настоянный на аромате вербены или лавандового шелеста возникает как дуновение грядущего. Просто прислушайтесь. Пространство дышит в чистом ритме бытия, и можно открыть в себе новые потоки созидания.
Тессе это чувство открылось в единое мгновение единым целостным слитком восхитительного блаженства бытия. Именно за эти мгновения она сразу полюбила открывающийся им грандиозный вид на горы, море, на залитый солнцем мир и таинственно скрытые сизой дымкой скалы Фаральони.
Как будто тот мотив, аккорды которого начались с появления Николь, здесь — на высоте Монти Соларо, зазвучал в полную мощь, и новый ритм её внутреннего узора зазвучал в потоке времени и свершений.