Андрей, бросив полотенце на свой лежак, блаженно раскинутся под тёплыми лучами ещё такого нежного утреннего солнышка. Тесса, ещё не вполне вынырнувшая из других — медитативных просторов, ощущала, как необыкновенная лёгкость и в то же время мощная сила растекаются по всему телу и душе блаженнейшими волнами полноты бытия. Оно ощущалось и как наполненность, и как внутреннее знание — то, которое превыше слов. Возможно, это говорила интуиция, возможно, какие-то более глубокие пласты её существа.
Иногда так бывало, что это внутреннее знание выключалось само по себе, и тогда происходящее как бы посылало новые импульсы. Они немедленно подхватывались и немедленно реализовывались, всё это происходило как бы «само собой», и всегда это было и то, что надо, и то, как надо, и очень ритмично, и вовремя, и тактично, и с внутренним подъёмом, и с необыкновенной внутренней лёгкостью. Такие мгновения запоминаются, но как это происходит и какие ключи нужно повернуть, Тесса не знала. Это включалось само по себе, и какие звёзды должны были сойтись в своём красивом танце — тоже не вмещалось в сознании.
Наиболее сильный след это чувство оставило, когда они с Андреем были в Карелии, на месте силы. В лесу они набрели на остатки древнего капища, храма их предков под открытым небом. Его границы очерчивались громадными валунами причудливых форм, в изобилии раскиданных невиданной силы исполином по лесной поляне, куда они чаянно-нечаянно заехали во время путешествия по этим заповедным местам. Нечаянно — потому что ехали в другое место, где должны были встретиться с друзьями, а «чаянно» — потому что остались тут, поддавшись какому-то мощному порыву или духовным существам этого места, уловив потоки силы, которые остановили их здесь.
Разбросанные валуны выстраивались в определённый рисунок — каменный лабиринт, силовая точка, собирающая потоки пространства. Похожее ощущение Тесса пережила в древнем храме в горах Амальфи, где она потеряла сознание. Правда, самой «сильной точкой собирания потоков» в древнем городе был всё же амфитеатр, похожий на лабиринт, но его энергии Тесса тогда ощущала со смешанным чувством. Но в Карелии всё было по-другому. Была дивная прозрачность резонанса сознания и чувства, ощущения, что всё делается так, как должно быть. Тесса помнила только, что быстро шла за Андреем, легко взбиралась на валуны, спрыгивая то с одного, перепрыгивая на другой, взлетая на третий. Эта лёгкость была сродни какому-то ритму, существовавшему и внутри, и снаружи, каким-то силам, вошедшим в резонанс и легко переносящим её с одного громадного камня на другой. Стоя позади Андрея, она чему-то улыбалась, и вдруг он, внезапно улыбнувшись, глянул на неё весело и изумлённо. Что-то произошло в тот момент, когда их взгляды встретились. А что именно — она впоследствии обозначила так:
И что же значит этот взгляд?
Как будто много лет назад
На том и этом берегу
Я голос сердца стерегу.
И взгляд зовёт из темноты
Веков и снов, туда, где ты!
Где всё окрест ласкает взор,
Где светятся глаза озёр,
Где солнца луч, где небеса
Даруют предков голоса.
Открыв глаза, Тесса увидела другую реальность — где небо уже писало стихи облаками в лазурной тетрадке в линейку косую… Перед ними синело море, жемчужный песок было приятно перебирать в горсти а легчайший бриз навевал то самое блаженство, поддаваясь которому хотелось мурчать, как Лайтера, когда Тесса проводила рукой по её шелковистой шкуре.
Андрей между тем поднялся и коротко позвал её:
— Пойдём завтракать?
Она встала, накинула зелёную шёлковую тунику, расшитую блёстками по вороту, и они направились к отелю.