Ей не пришлось никуда возвращаться. Андрей встретил её на набережной, очень довольный и немного загадочный.
– Ну, как там его сиятельство? – спросила Тесса после того, как они уселись, как это у них называлось «попить чаю» в маленьком кафе, окружённом приветливо светящимися в темноте круглыми фонариками, приятно заливающими пространство матово-золотистым светом. Было уже чуточку свежо, цветочно-морской аромат главенствовал в природе, всё способствовало приятному вечеру и чуточку праздничной атмосфере.
– Немного напряжён, – ответил Андрей, и посмотрев на неё, добавил, что спутница графа выглядит весьма мило, но что и кто она сказать пока нечего, потому что всё, что он услышал от неё — это «добрый вечер» и «до свидания, приятно было познакомиться».
Тесса улыбнулась и ничего не сказала. Ситуация пока вовсе не казалась ей занятной, но она готова была поддержать разговор, если Андрей его продолжит. Но он вместо этого спросил:
– А тебя к каким берегам занесло?
Отталкиваясь от уже знакомых ему «берегов», она рассказала ему, не углубляясь в детали, канву своих игр с сюжетом. Он дал ей несколько советов, и она тотчас «ухватилась» за возможность раскрыть сюжет не только в художественном, но и в приключенском направлении. Тессе иногда казалось, что Андрей вовсе не интересуется её занятиями, настроением, тем, как она выглядит и прочими составляющими такой творческой натуры, какой была она по воле — что называется — Божьей. Но когда «дело доходило до дела», то оказывалось, что он не только в курсе всего, но и зорко следит за берегами и пространством их отношений. И не только следит, но и регулирует их. При всём при том, это была и Игра, и творчество, и спонтанность, но при чёткой стратегии. Капитан этого небольшого экипажа вёл их корабль «верным курсом». Тесса не могла сказать, что выверенным, но направление всегда держалось «на Солнце». На солнечность отношений днём и мерцающую тайну, освещённую звёздными переливами, ночью. Сравнения, конечно, принадлежали Тессе, равно как и выводы, к которым она постепенно приходила в процессе их отношений.
Вот сейчас его замечания, касающиеся именно психофизиологических особенностей нахождения «в писательском процессе», были очень точны и действенны, и касались тех моментов, когда вдохновение не ищется и не ждётся, а включается или призывается в момент работы. Здесь важны были оттенки и переливы собственного состояния, наблюдения за собой и своей реакцией на те или иные процессы, законы управления вниманием и своевременное переключение восприятия на другие дела, дабы не доводить собственную психику и энергетику до обнуления.
Улыбнувшись, Тесса рассказала, что его звонок застал её на перепутьях сюжета и размышлений, в какую бы сторону двинуться дальше. Как богатыри у камня в сказке — «налево пойдёшь, направо пойдёшь»… Андрей рассмеялся сравнению с богатырями, обременёнными «нездешней думой на челе», и сказал вдруг очень серьёзно:
– Тебе нужен был тайм-аут, и ты его получила. Так же, как и переключение. Правда, это была уже подстройка ситуации под твои запросы.
Его мгновенные переходы от щедрой весёлости к серьёзным выводам требовали включённости и тонкой настройки состояния при фоновом постоянном внутреннем контакте. Тессе это нравилось, это делало их отношения живыми, всегда готовыми и к делам, и наслаждениям, а ещё… А ещё в них всегда оставался аромат Тайны, недосказанности. Это, конечно, с одной стороны, всегда манит, а с другой — таит массу возможностей. И эта самая «масса» сама собой ориентировала на внутреннюю собранность, внимательность и чуткость друг к другу. Иначе корабль их отношений могло развернуть в каком угодно направлении. Умение сохранять то, что они обретали за много лет постепенного узнавания друг друга, требовало недюжинной внутренней собранности и баланса. Стабильность обреталась именно в балансе отношений, всегда живых и ярких, в гармонии, а не зацементированной истине, как бы она ни звучала и как бы ни называлась.
Вечер мягко перетекал в поздний вечер. Становилось свежее. Фонари вдоль набережной уводили взгляд куда-то в далёкие-далёкие дали. Цветочно-хвойный аромат долетал вместе с лёгким ветерком. Эти ароматные волны убаюкивали, и было просто хорошо, когда мгновение длится беспредельно, и, кажется, время и пространство стали текучими и невесомыми, как капли падающей воды. Этот поток может казаться стремительным снаружи, но внутри него ощущается беспредельный покой и чувство целостности. Единения — друг с другом, с собой, с окружающим. Они пошли к отелю по набережной, просто вдыхая ночной воздух, вбирая в себя наступавшую с вечером тайну, которая таилась за каждым поворотом и каждым деревом. В силуэте деревьев, в огнях фонарей, в том, что выхватывалось кругом света и что скрывалось в сумерках, мерцало ещё не открывшееся, но уже предчувствуемое нарастание того, что в дальнейшем воплотится в движении событий, исполнении задуманного, воплощении желаемого. Оно, конечно, ещё было неосязаемым, но уже постепенно сгущалось, обретая форму сначала лёгкой волны, потом — чувства. А чувства находили своё подтверждение в возникающих мыслях и образах. Сейчас было просто хорошо и не хотелось особенно разговаривать. Они перекидывались лёгкими фразами, иногда — шуточными, иногда — лирическими, но весь этот понятный только им подтекст был фоном, на котором разворачивались другие — внутренние процессы. Сейчас находившиеся в редкостном резонансе.